Я сначала подумал, что, может, Василь меня обманывал.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Краб и продолжил: — Думаешь, Василь прятал от тебя правду, но он и сам не знал, и об этом никто не знал.
Василь и он посмотрели друг на друга неясным взглядом.
— Во время бури меня что-то выбросило на берег, — сказал Краб и продолжил: — Только помню, как я тонул в глубине моря. И знаете, когда ты видишь своими глазами, чувствуешь своими мышцами, что смерть действительно существует, и она неизбежна, и что ты просто обязан подчинится ей, начинаешь просить о помощи все, чему можешь верить. Никто не слышит тебя, никакое создание, никакое существо в мире не слышит, как ты выдыхаешь, кричишь о помощи, но даже твой голос тебя не слушается. Тогда ты понимаешь: лишь одно может спасти тебя — само спасение. После чего помню, что какая-то волна сильно толкнула меня сзади так, что я потерял свое сознание, а после очнулся на берегу моря. Очнувшись, я понял, что мы осознаем свои ошибки только тогда, когда мы уже бессильны что-нибудь поменять. Это был шанс, и я почувствовал, что моя жизнь может за одну секунду и за одно мгновение стать пустотой, я дал слово сам себе: я должен спасти столько людей, скольких я сделал несчастными. И до сих пор я сам лично пытаюсь исцелить раны тех людей, которых ранили мои люди. Это было спасение не от смерти, а от пустой жизни.
Глава 13. Адрес потерянной книги
Прошла неделя. Лиана, как всегда, поняла меня. Наша свадьба не удалась, но мы муж и жена, и это было самое главное. Василь и я поехали в гости к Крабу. На дороге к Крабу я спросил Василя о Леве. Василь начал рассказывать:
— Я его спрашиваю: «Зачем стрелял в Карла?» А он отвечает: «Карл мне угрожал, сказал, что если раню его, то он убьет меня. Мы поссорились. Карл меня ранил своим ножом, а я убил его, чтобы он знал, что зря угрожал мне».
— А ты что ответил? — спросил я.
— А я лишил его всего, что я дал ему, после чего ему ничего не оставалось, и громко сказал ему при всех, чтобы все знали: «Тысячу раз я вам сказал, что победишь своего врага, если победишь его по своим принципам, а не принципам врага. Потому что иначе ты уже примешь принципы врага, а это уже его победа над тобой».
Краб радостно приветствовал нас, хотя, скорее всего, радость была украшением его боли. Мы сели за стол. Артур угощал нас грибами и вином. И я вспомнил рассказы Василя про Краба, что Краб сам любил собирать грибы. Василь внимательно смотрел на Краба, как будто он мучился и разговаривал сам собой, и наконец он высказался:
— Стареем, учитель.
Краб, услышав, попросил Артура оставить нас наедине. Похоже, Артур не знал, кто его отец и чем он занимался прежде. Артур вышел во двор:
— Это мы еще не знаем, кто учитель, а кто ученик, — ответил Краб.
— Как это? — спросил Василь.
— Обучая тебя, я сам научился тому, что нужно сделать на самом деле.
Василь улыбнулся, но молча задумался.
— Значит, мы всего лишь можем быть братьями, и все — настоящими друзьями, — сказал я с места, и мне показалось, что мое мнение среди них оказалось лишним.
— Да, мы лишь можем стать друзьями, — ответил Краб.
У меня был один вопрос, который меня так мучил все время, и наконец я спросил:
— А какую книгу вы читали тогда, с черной обложкой? — не сдержался я и продолжил мою неудержимую мысль: — Не осталось ни одной библиотеки, где я бы не искал, и Василь тоже, скажите, пожалуйста, где можно найти ее? Та книга, которая помогла вам открыть свой разум.
Краб улыбнулся, скорее засмеялся, потом смотрел на Василя и спросил:
— Ты тоже искал эту книгу?
— Да.
— И ты тоже не нашел? — удивленно спросил снова Краб Василя.
— Нет, не нашел, я даже не представляю, что за книга была у тебя в руках все время, — воодушевленно сказал Василь, ожидая ответа.
Краб протянул руку к шкафу и, не дотронувшись до книги, сказал:
— Эта книга есть почти в каждом доме.
Василь и я удивленными глазами слушали каждое его слово, каждый звук. Он, протянув руки, взял эту книгу и показал нам.
— Это была книга Нового Завета, — ответил Краб и продолжил рассказ: — Когда я и мой отец еще вышли из той адской ситуации, я искал одну книгу, которая могла бы понять меня. Потом один человек, которого звали Саро, сказал, что есть книга, которая присутствует почти в каждом доме, но ее почему-то не читают, а кто читает — не всегда ее понимает. Вот я решил узнать, какая книга это была. Понимая немножко, я решил все решения, написанные в Книге, использовать для моих целей, но я ошибался в одном, в самом главном: нужно понимать Книгу не телом, не мозгами, не разумом, а душой, и я это осознал во время тумана, после моей «смерти».
— Тогда почему ты мне никогда не сказал об этом, что именно эта книга открыла твой разум? — спросил Василь немножко обиженно, потому что он искал книгу раньше меня.
Краб ответил:
— Если я честен буду со всеми, то я им совру, потому что они мне поверят.
Я не мог понять одного:
— Не понимаю, зачем вы решили тайно лечить раненых и при том скрываться, если вас никто не будет помнить, никто даже и не догадается, кем вы были и что вы делаете для них, абсолютно никто не станет помнить о вас даже после вашей смерти?
Краб посмотрел на меня задумчиво, как будто он разозлился, я понял, что мой вопрос был не очень приемлемым, и ответил:
— Я не делаю так, чтобы меня помнили люди, я делаю так, чтобы обо мне не забыл Всевышний. У меня есть одно превосходство: я никогда не стараюсь быть более превосходным, чем кто-либо.
Мы глубоко задумались. Шепотом тихо я спросил Василя:
— Как же я не догадывался, как я не мог видеть, что Краб всегда был рядом с нами, он же был так близко и так далеко от нас, но как мы должны были догадаться, что доктор и есть Краб?
Василь ответил:
— Тогда в словах доктора мы должны были услышать слова Краба.
Да, конечно, а как же, а я думал тогда: откуда у доктора такие мысли появляются? Но я не обратил на это внимание и никогда не задавал снова тот же вопрос.
Вздохнул Василь, задумчиво, со слезами высказался:
— А ведь он жил совсем рядом, а я его считал мертвым.
Я рассказал Василю, каким был Карл, каким энергичным и искренним, потому что не держал при себе свое мнение, сразу задавал те вопросы, которые беспокоили его. И я вспомнил тот день, когда он беспокоился за своего отца, о болезни отца, что он старался что-нибудь придумать, чтобы помочь своему отцу. Он ушел раньше его отца, он ушел от нас раньше, чем тот человек, за которого он волновался.
— Знаете, я не буду мстить за моего сына, — внезапно начал Краб и продолжил тихим голосом: — Мои парни убили моего сына. Я виноват не меньше того человека, кто убил его. Я сначала должен отомстить сам себе, но этого я не сделаю и продолжу лечить людей столько, сколько позволят мои силы до смерти. Я себя буду мучить своей жизнью, а не смертью. Самое лучшее отмщение за смерть — это милосердие за свою жизнь. Ведь кто хочет отомстить до конца своей жизни, не верит в свое существование после смерти. Я хочу увидеть не только себя
